Наталья Девятко - Карта и компас [litres]
— Ты холодная, — он отвернулся.
— Потому что я не человек. Я муза. Твои стихи красивы, поэт. Хочешь, я буду твоей музой?
Она отступила, но Макс не решился обернуться, ему казалось, что вместо красавицы он увидит чудовище.
Женщина рассмеялась, совсем не холодно, а даже приветливо.
— Угости гостью чаем, Макс. Я не кусаюсь.
Они сидели на кухне, пили чай с желтоватыми кусочками сахара, из того запаса, который Макс привез от бабушки из села еще мальчишкой. Бабушка уже отправилась в рай, а запас заканчивался только сейчас. Больше к чаю ничего не было.
— Макс, ты талантливый поэт, но слава не осияет тебя, ее подманивают смелостью, а не нытьем, — приветливо заговорила черноволосая красавица. — В тебе есть смелость, но на самом донышке души. Ты слишком редко ее показываешь людям. Здесь счастье не ждет тебя, ты женишься только потому, что почти прошла молодость, у тебя родятся дети, но ты не будешь их любить, ведь телевизор заменит тебе их смех, а игры заменят им твою отцовскую любовь, да и работу ты по душе не отыщешь.
— Зачем ты говоришь мне это? — стукнул кулаком по столу Макс, едва не перевернув чашку с недопитым чаем. — Кто ты такая, чтобы над людьми насмехаться?
Женщина утопила улыбку в глоточке холодного чая.
— А кто ты, что еще не подпустил к себе мысль, будто сошел с ума или видишь странный сон? Кто ты, что запросто со мной разговариваешь, не стараясь понять, как я оказалась в твоей квартире, если этаж десятый, а дверь ты всегда запираешь? Может, проверишь дверь?
— А это что-то объяснит? — Макс дотянулся до печки, чтобы подогреть чайник.
— Нет, не объяснит, — она задумалась, прежде чем продолжить. — Но есть твое счастье, хоть и не здесь. И женщина, которую ты полюбишь с первого взгляда, Мэри ее зовут, и счастливая, хоть и не богатая семья, и работа, где нет начальника-самодура. Мэри живет в твоем городе в трех кварталах отсюда, но здесь вам познакомиться не суждено.
— И где эта счастливая земля, где я могу встретить свою любовь? — не поверил ей Макс.
— В мечтах или в сновидениях, или в параллельном мире, как сейчас говорят. Какое это имеет значение, Макс, если ты действительно желаешь попасть туда?
Красавица поднялась.
— Ты уходишь? — вскочил Макс. — А как мне попасть в тот… параллельный мир? Что для этого нужно?
— Что для этого нужно? — переспросила женщина, внимательно вглядываясь в его глаза, снимая покровы с души, так старательно сплетенные за годы жизни покровы, до крови срывала, до настоящего естества.
Макс задохнулся, схватившись за сердце.
— Ты поэт, потому я пришла к тебе в реальности, а не намеком интуиции, — властно сказала женщина, тряхнув волосами, заколка упала, освободив темные волны прядей. — У тебя хватит сил пройти осознанный путь. Но в том мире не до стихов тебе будет, ибо мечи там не воображаемые. Да ведь и ты сам, гордясь собой, писал, что слово — это самое острое лезвие.
— Я никогда не держал в руках оружия, — сердце отпустило, даже свободнее дышать стало.
— И стихов ты когда-то не писал, — усмехнулась женщина. — Выйди в ночь, пройди через город, отринув всю свою жизнь. Это не сложно, когда друзья неискренни, а близких не осталось. За городом есть старое кладбище, пройди через него, а там я встречу тебя, заберу свое украшение.
Макс отшатнулся, подумав, что это смерть к нему заглянула. Женщина засмеялась, снова холодно и безжалостно.
— Боишься! Кого боишься больше: покойников или злых людей, ходящих по ночным улицам, отыскивая жертву для грабежа? Прощай!
Женщина обернулась вороном и вылетела через открытую фрамугу в комнате. Макс побежал за ней, он не помнил, чтобы открывал окно. Дождь заливал в квартиру, по столу текли ручейки, подбираясь к тетради со стихами.
Макс схватил тетрадь, прижав свое самое ценное сокровище к груди. Потом, отойдя от шока, закрыл окно, вытер воду, помыл посуду, а черную заколку, украшенную мелкими синими и зелеными драгоценными камнями, положил на холодильник. Он не знал, как называются эти камешки. Но в ливень через город к кладбищу он не пойдет…
Макс проснулся. Сон во сне. Сон-воспоминание трехгодичной давности…
Он ехал в метро. В поздний час в вагоне, кроме него, домой возвращалось с полдесятка людей, тоже утомленно клевавших носом.
Шуршание метро всегда навевало Максу странные сновидения. Один раз ему даже приснилось, будто в вагоне едут не люди, а призраки в старинных одеждах.
Мигнул желтый свет. Напротив парня сидела черноволосая женщина, держа сову на руке. Но казалось, кроме Макса ее никто не замечает, окунувшись в сон.
— Привет, Макс, — сказала женщина. — А я ждала тебя под дождем до самого рассвета.
— Извини, — скривился Макс.
За три года жизнь очерствила его сердце, да и стихов приходило все меньше. Уже шесть недель он вообще ничего не писал.
— Извиняю, — женщина отпустила сову, и птица перелетела на поручень. — Ты ищешь смерти, Макс, думая, что она — это я. Почему ты хочешь умереть?
— А зачем мне жить? — криво усмехнулся мужчина. — Все так, как ты напророчила: я уже подумываю о женитьбе, но женщины подходящей не нашел, а молодость уходит. Я не умереть хочу, а сбежать. А сбежать можно только через смерть.
— Не только, — она снова заглянула ему в душу, но больше не мучая, не стараясь выведать все потаенные мысли и стремления. — Так потому ты носишь с собой мое украшение? Потому трижды в неделю учишься фехтованию? — грустно улыбнулась красавица. — Есть много путей. Некоторые ведут в прошлое. Ты же не родился в этом городе, родители переехали сюда, когда ты был очень маленьким. Но ты помнишь, каков на вкус полевой ветер, и как бежишь через подсолнухи, закрывающие небо над головой, а тебе кажется, что это много солнц… Неужели ты забыл об этом?
Макс опустил глаза, он не мог на нее смотреть.
— Не забыл. Но разве это все имеет значение? Нашу мазанку сровняли с землей, когда мы продали дедов дом. А речка, где мы с отцом ловили рыбу, пересохла.
— Есть много путей, Макс, — повторила красавица. — Отдай мое украшение, ибо больше я не вернусь.
Макс вытащил из нагрудного кармана заколку, не вставая, протянул ей. Пальцы женщины были по-прежнему ледяными.
— Поезд остановится между станциями. Двери откроются, но того, кроме тебя, никто не почувствует, — быстро говорила красавица. — У тебя будет минута. Сам поймешь, какая из этих дорог — твоя.
Снова мигнул свет. Напротив Макса все сидения были свободны. Поезд набирал скорость, заложило уши.
— Снова сон, — тихо, немного разочарованно сказал парень, закрывая глаза.
